Сходя по трапу с самолета, Клэр все никак не могла избавиться от ощущения дежавю: то был Нью-Йорк, встречавший ведьму очередной моросью, то было тихое гудение защитного амулета в набалдашнике трости - едва уловимая аура, по обыкновению ободрявшая знакомой энергией, и то были воспоминания. Последние все крутились в голове тем же гулом, резонируя с собственной магией на кромке сознания: на похожую поездку она решилась больше сорока лет назад, когда только стала главой клана - тогда, ещё до Альтерации и войны, она отправилась за советом и помощью к главе местной демонической группировки, вооруженная лишь добрым словом и зеленой своей юностью. В итоге дело вызрело - на удивление обеих сторон, оказавшихся заинтересованными в раздрае Четверки, - и Лизбет Рой, демонесса и предводитель канувшей в лету Омеги, оказала Сэлисбури если не протекцию, то посильную помощь информацией; даже личную услугу. Клэр и сама не знала, почему вспоминала теперь события столь бородатой давности. Тем более что на этот раз всё было иначе: она прилетела в Нью-Йорк не одна. И уже не в роли просящей девчонки.

Пропажу проклятого артефакта, хранившегося в архивах клана последний десяток лет, Сэлисбури обнаружили сразу. Много ума для того не потребовалось: один из исполнителей - мелкий вампир из низших, имя которого Клэр не стала в итоге выяснять, - попался с поличным, угодив в одну из рунных ловушек. Товарищи по грабежу не стали беднягу выручать - оставили, как есть, унеся и ноги, и артефакт. И если первому Клэр, ратовавшая не за возмездие даже - за справедливость, была раздосадована, второе вселяло реальную тревогу. Не последнюю роль в щекотливости положения играла, конечно, политика, хотя с этим старшая Сэлисбури вообще теперь и спала, и ела. За последние несколько лет клан здорово восстановился, но до сих пор оставался слишком малочисленным и несмотря на защиту слишком лакомым куском, вздумай стервятники вроде Бруклинского ковена покуситься на ведьмовские запасы. Клэр не могла себе этого позволить.

Впрочем, определенную проблему создавал и сам украденный артефакт. То была неприметная с виду безделушка, громоздкий антиквариат, сам по себе годящийся разве что книги подпирать - с чего вообще взять, что внутри него спрятано серьезное проклятье? Предмет достался Клэр в результате одной из вылазок стражей в Красную зону - был передан клану на хранение после того, как анализ показал, насколько опасен может быть артефакт, но так и не выявил его точного действия. Архивы пролили на историю безделушки чуть больше света, но и тут дальше мифов и полуразборчивых легенд о двуликом демоне и его ключе ко всем дверям дело не пошло. Кто бы мог подумать, что десять лет спустя бронзовым пресс-папье заинтересуется Бруклинский ковен?

В том, кто именно стоял за кражей, Клэр не сомневалась. На выяснение причастных и их обстоятельств потребовалось чуть больше времени, чем на поимку одного из несчастных виновников, но и тут последний помог. Так что после импровизированного расследования, обстоятельного разговора с ближайшими соратниками, пары ссор с мужем и небольшой, но весьма полезной беседы с одним из представителей ДОКИ, являющегося по совместительству главой АРИ и выходцем из клана, Клэр заказала билет на ближайший рейс в Нью-Йорк и оттуда, прямо из аэропорта отправилась в Бруклин.

Сопровождали ее две ведьмы клана и ведьмак - эскорт не столько отличительный силой или мощью, сколько необходимый для вида (и спокойствия Тони). Сэлисбури понимала, что вздумай кто что-то с ней сделать, она мало что сможет противопоставить на территории ковена - даже и с собственным подкреплением. Впрочем, она сомневалась, что главу клана ведьм станут трогать. Каким бы ни был ценным артефакт, войны с ведьмами он не стоил. По крайней мере, на это она рассчитывала.
Что не помешало ей тепло поприветствовать племянника, когда тот встретил Клэр на подъезде к месту. Джеймс Новак всегда был замечательным мальчиком - она действительно гордилась тем, как многого он достиг, и всегда была рада его видеть. Не менее рада была и его поддержке.

Но в "Agua y Sal", мексиканский ресторан Мануэля Контрераса, которого и искала сегодня, вошла одна.
- Меня зовут Клэр Сэлисбури, и я бы хотела увидеться с хозяином этого места.

Отредактировано Claire Salisbury (2016-07-05 00:08:07)

С первого шага в ресторан все проходит примерно по той схеме, которая уже успела сложиться в голове Клэр - по правде, схема эта стандартна, пусть и напоминает обычную сцену из мафиозного кино начала века. Зал почти пуст, за исключением снующего с неспешной привычкой персонала, и Клэр встречают просторное помещение, светлое, но приглушенное окнами и пасмурной погодой за ними, и каменно вежливое лицо охранника у двери. Природное любопытство все тянет оглянуться, но Сэлисбури не дает ему спуска - не для того здесь. Ее, впрочем, тут же передают из рук охранника в руки официанта и провожают к хозяйскому столу. Подают, не иначе.
Столик находится у окна, и обзор у господ, за ним восседающих, прекрасный - Клэр против воли чувствует знакомый мандраж. Это нервы, но если девчонкой она поддавалась им с головой и глотала слова и собственный страх в любой подобной ситуации, то с годами это давно превратилось в предвкушение, мерзкое довольно и все равно нагнетающее ровно нужный настрой. Он заставляет расправить плечи. Фигурально, конечно - пиджак этот сшит хорошо на такое удивление, что ссутулиться физически просто не даст.
Клэр опирается на трость и приветствует поднявшихся мужчин размеренным кивком.
- Доброе утро, мистер Контрерас, - отзывается она, опускаясь за стол и пристраивая рядом трость. - Сожалею, что оторвала вас от завтрака. - Вежливое “прошу продолжайте”, впрочем, прибавлять не стала.
Она видела фотографии Мануэля Контрераса, но в жизни он, как и все наверняка, кажется иным. Проще и в то же время внушительнее. Клэр задумывается, какой он из себя человек, этот вампир.
- Вы бывали раньше в нашем ресторане? Угощайтесь лепешками, - предлагает он, и Сэлисбури благодарит в ответ, но на лепешки даже не смотрит. Она складывает руки перед собой.
- Я здесь по делу, как вы наверняка уже догадались. Но начну несколько издалека, - Клэр склоняет голову, извиняясь. - Существует множество слухов о неком артефакте, и как это бывает почти всегда, каждый из мифов описывает его все сильнее и иначе. Говорят, это статуэтка, изображающая двуликого демона - явного сходства ни с одним из персонажей известных мифологий нет, но детали, пожалуй, несложно отследить до легенд восточной и славянской Европы. Некоторые слухи приписывают артефакту способность пройти через любые двери - мифическую довольно, если вам интересно мое мнение. Некоторые - и здесь все подозрительно завуалированно - особенно опасную мощь.
Клэр рассказывает спокойно - без обвинений и напряжения в голосе, но за реакцией собеседника следит. Ворваться сюда и напрямую заявить о пропаже было бы можно, но малопрактично - как с точки зрения построения конструктивного диалога, так и ради выяснения, как много вообще Контрерас об артефакте знает.
- Любопытно, что выглядит статуэтка просто - обычное пресс-папье, - добавляет она с наигранным пренебрежением, поднимает руку - на ладонь от поверхности стола, - демонстрируя высоту. - Приходилось ли вам что-нибудь слышать о подобном?
И улыбается вежливо.

Рассказ об артефакте и пресловутое “начну издалека о деле” не призваны быть словами лишь ради слов: Клэр претит подобное построение деловых диалогов, пожалуй, даже больше, чем поведение собеседника за столом. Конечно, она не ждала открытого приема с расшаркиваниями и лебезеньем, но есть в чужом завтраке что-то от нарочито ленного и размеренного поведения хищника: здесь не обманывают ни простодушные манеры, ни пустое поддакивание - и это против воли заставляет почувствовать себя не в своей тарелке. Что ж, стоило ожидать, думает Клэр. Шутки Дункана, однако, про связку чеснока, которую было бы сподручно отправить в путь с главой клана, в свете чужой трапезы обретают другой совершенно смысл.
Тем не менее, какой-никакой результат есть. Рассказывая об артефакте, Клэр продолжает всматриваться в лицо собеседника, параллельно еще и прислушиваясь к его эмоциям. Эмпатия - не чтение мыслей, особенно если дело касается незнакомого человека, эмоциональных откликов которого ты не знаешь (особенно, если перед тобой не человек), но годы опыта позволяют считать, по крайней мере, поверхностные реакции. И Контрерас не врет, когда говорит о том, что слышать об артефакте ему не приходилось. Впрочем, и говорит он настолько обтекаемо, что врать напрямую ему просто нет смысла. Он чувствует себя уверенно и комфортно - ни вспышки сомнения.
- Вы не против, если я закурю?
Клэр ведет ладонью в позволительном жесте. А сама думает, сколько бруклинский патрон знает о похищении и сколько было совершено с его руки и под его покровительством. Пока с ее слов не может следовать того, что она пришла в справедливой попытке вернуть украденное у ее клана - она могла бы и дальше задавать наводящие вопросы, двусмысленность которых можно повернуть и в сторону поисков заинтересованного гипотетическим артефактом клиента, и в сторону потерявшего любимую цацку хозяина. Поймать собеседника на лжи или увиливании, нажать, где нужно. Но Клэр всегда делала ставку на прямой диалог, и так как диалог всегда зависит от двоих - на способность вести его каждой из сторон.
- Эта вещь, - Сэлисбури складывает руки перед собой, чтобы податься вперед - не движение, но намек на его направление. - До недавних пор была во владении моего клана, но была похищена, по крайней мере, при участии ваших людей. Один из попавшихся… злоумышленников много чего рассказал. - Клэр кивает: - Я хочу ее вернуть.

Манеры сытого хищника, что так присущи собеседнику Клэр, продолжают веять уровнем его комфорта, присущим лишь самоуверенности истинного хозяина положения. Клэр видит это: Мануэль Контрерас в этом ресторане действительно хозяин, хотя отсутствие всякого беспокойства относительно поднятой ею темы и вселяет в ведьму негодование. Впрочем, с течением разговора ощущение это несколько оседает - Клэр напоминает себе, что в свое время ей приходилось встречать немало неподкупных на первое лишь впечатление собеседников. К тому же, не за тем она сюда явилась, пусть это и сделало бы ее задачу не на градус легче.
- И что же вы, послушно сдали злоумышленника в полицию?
- Сдала, - отвечает просто Клэр. - Впрочем, оба мы знаем, как длинны бывают руки правосудия и как они порой коротки. Но я здесь не за тем, чтобы обсуждать судьбу несчастного, - Контрерас в ней, кажется, тоже не очень заинтересован, отмечает в голове Кларисса, стоит вампиру снова заговорить. Что ж, это действительно печально, но, к сожалению, проблемы уже не ее и ее клана.
- Я уважаю ваше решение прийти сюда, Клэр. Сколько бы много вам ни рассказал Милтон, не многим больше, чем я ожидаю, судьба пресс-папье ни ему, ни вам не известна. Он не сможет вам сказать, где сейчас находится артефакт, куда он переместится и какова его цена.
Он и не сказал. Не знал, это было выяснить даже слишком легко.
Но здесь, за этим столом, усеянным остатками роскошного завтрака, среди размеренных жестов и скупых фраз, Контрерас может говорить либо о том, что привлечь его к краже с помощью АРИ и любых прочих “рук правосудия”, коротких и не очень, не выйдет, либо же о том, где именно необходимую информацию Клэр может получить. Вряд ли так уж безвозмездно. И судя по тому, как невзначай проскользнуло имя попавшегося прислужника - зацепиться за него было просто, учитывая, что сама Кларисса имен не называла, - куда более вероятен именно второй вариант.
Она не меняет положения рук, кивая с холодным интересом в ответ.
- Без интриг, вы все еще можете купить у меня ее.
И не удерживает тихого низкого смеха. Значит пресс-папье еще не перепродали.
- Как легко вы предлагаете сделку на вещь, слышать о которой вам не приходилось, - “кражу которой мы только что установили” остается при этом несказанным вслух. Клэр улыбается уголками губ, и, как ни странно, насмешки в ее улыбке нет. Нет в ней, впрочем, и веселости. Ирония ситуации куда интереснее, учитывая то, что в большую часть незнания патрона она действительно склонна верить. Привычка ли это полагаться на собственную эмпатию или ставка на понимание чужой природы и текущих обстоятельств, сказать сложно. Как и то, чем это может обернуться после. - Я понимаю, к чему вы ведете. Не скажу, что мне это нравится, но понимаю.
Клэр, руки которой все еще перед ней, медленно разводит пальцы в жесте “что поделать” и тут же продолжает:
- Однако признаюсь, я приехала к вам не просить о милости и не платить за то, что принадлежит моему клану. Этот артефакт действительно имеет магические свойства, о которых я уже успела сказать, но на нем лежит проклятье, - накрашенные губы растягиваются в ниточку. - Что звучит как ведьмина страшилка, но на деле сводит на нет всю ценность старинного артефакта, делая его именно обычным пресс-папье. Довольно опасным, довольно бесполезным, - и довольно уродливым.
Клэр отводит на мгновение взгляд. Ей не кажется: вампир из тех людей, кого такие тонкости не тронут - продаст другому и глазом не моргнет, что вообще может стать с новым владельцем. В бизнесе, связанном с контрабандой таких нестабильных сущностей, как магия и артефакты, такое понятие, как репутация перед лояльными клиентами, может и существует, но имеет весьма собственное определение. Про гуманность и речи нет.
Вот только отследить последствия - уже с помощью правомерного и по делу вмешательства АРИ, - и получить артефакт постфактум ей не будет стоить не гроша. Быть может, пару кругов бюрократического ада и немалого времени, но по крайней мере сама проклятая цацка будет под контролем и в безопасности.
- К сожалению, я не знаю, как это проклятье снять, но знаю, как деактивировать руны, которые его связывают и не дают сдетонировать на месте. Потому что руны эти мои, - она бездумно потирает белый шрам на запястье, под которым до сих пор видна изувеченная татуировка рун прежней главы клана.
И прямо без обиняков спрашивает:
- Так во сколько вы его оцените, мистер Контрерас?