Уже одиннадцать лет в этой квартире ничего не менялось. С тех самых пор, как умер отец. Кто-то мог бы назвать Лилит сентиментальной, а кто-то рациональной. Дорого обставленная большая квартира в элитном районе Вашингтона - зачем же продавать такую? Дом, в котором всё, буквально всё напоминало о папе - как в таком жить?
Особенно после того, как не сумела спасти его.
Лилит и не жила здесь, так, бывала набегами, во времена школьных каникул и изредка в выходные, если вдруг что-то нужно было в столице. Выгребала из почтового ящика очередную порцию навязчивой рекламы - и это в конце-то двадцать первого столетия, когда все коммуникации давно уже стали электронными, но чудо-маркетологи еще продолжали печатать яркие буклеты и замусоривать ими любые свободные пространства. Прибиралась и тщательно намывала окна - как будто сотрудники клинингового агентства, которым была поручена забота о жилище, оставляли здесь хоть малейший намек на пыль и мыльные разводы. Забивала продуктами объемный холодильник, заполняла кухню ароматами выпечки - каждый чертов раз большая часть еды отправлялась в мусорный контейнер, потому что ее было слишком много для того периода, что проводила здесь женщина.
В общем, делала всё, чтобы создать хотя бы для самой себя иллюзию жилого дома.

Журнальный столик в гостиной полностью скрылся под книгами и листами бумаги. Старинные рукописные талмуды и пахнущие свежей типографской краской издания разделились на неравные стопки. Карандашные пометки в блокноте, десяток вариаций одного хитромудрого зелья, выисканного в различных источниках - тщательный анализ в попытке докопаться до истины.
Или нет.
"...нож чистого обсидиана...третий надрез продолжением линии жизни до локтевого сгиба...заклятие плети медленно и напевно, пока лезвие идет от яремной впадины..."
"...донор же должен быть в сознании до самого конца, и для того хорошо использовать белладонновый отвар, на луне настоянный, дабы криками своими не мешал..."
"...когда получатель жизни не может присутствовать при ритуале, в теле слаб или до таинства допущен быть не может, чужую жизнь должно поместить во флакон прозрачного янтаря без малых следов насекомых и прочей примеси, после дать вдохнуть ему не позднее трех солнечных суток после последнего стука сердца донора..."
Она все тогда сделала правильно. Кроме одного. Не родилась на пару десятков лет раньше, чтобы обрести ко времени ритуала достаточно силы и опыта. И подходящего напарника, потому что ритуал был рассчитан минимум на двух ведьм высшего уровня, а никак не на юную девицу, пусть хоть сколь угодно талантливую и унаследовавшую склонность к школе крови и собственно описание этого самого колдовского действа.
Одна - фокус чужой жизненной силы, если угодно, фильтр.
Вторая - направляющий потока, отделяющий его от жизни первой.
Чтобы в каменный фиал не попала ненароком не та жизнь.
Ну конечно же, она не сумела, конечно же, потеряла слишком много сил, крови, а после и сознание. По большому счету, спасло Лилит только то, что, забившись в судорогах посреди испещренной знаками пентаграммы, девушка ладонью размазала одну из ключевых рун да сбила несколько свечей, нарушив хрупкие связи.

Потом, позднее, Лилит все же провела этот ритуал. Провела правильно, по-книжному, нахально прогнув перед тем волю сомневающихся в правильности и уместности такой темной магии ведьмочек. Назло самой себе, назло окружающим, на радость Семье и какому-то их таинственному заказчику, никогда не интересовалась именами и причинами. Это был вызов, она его приняла. Отработала ошибки, закрыла гештальт.
Но ведь это все равно не могло бы вернуть папу. Или хотя бы вернуть во времени назад, чтобы исправить собственный промах. История не терпит сослагательного наклонения, и мысли о том, что можно было бы сделать, как можно было бы исправить ситуацию, и что было бы, если бы все получилось, не были мыслями рациональными, полезными, утешающими. Но иногда они приходили в голову.
Особенно здесь, в его любимом кресле.
Забавно, но это было почти ровно дюжину лет назад, без каких-то нескольких дней для ровного счета.

Тетя Клэр приехала на полчаса раньше, чем обещалась. В духовке доходил сладкий пирог, в фарфоровом чайничке заваривались ароматные травы, собственноручно собранные и засушенные.
Опасная книга аккуратно легла куда-то в середину ровной стопки. Выписки о старинном целебном зелье всё так же живописно покрывали все свободное пространство на столике. Поправив - выровняв - несколько карандашей, чтобы лежали строго параллельно, Лилит поднялась и отправилась открывать дверь.
- Ты опоздала наоборот, - заявила она с порога обличительным тоном, вместо здравствуйте. Едва-едва заметная улыбка в уголках губ говорила о том, что это шутка, а не откровенный наезд, да и фраза была со времен того самого детства, в котором ведьма Сэлисбури воспитывала юную наследницу террористки. - А у меня еще не готов крем, и теперь ты решишь, что я отвратительная хозяйка.
И ведь Лилит действительно соскучилась по женщине, почти заменившей ей родную мать. Давно не виделись, у каждой свои дела, Америка большая страна, а количество суток в часах и дней в неделю никак не поддается увеличению, будь ты хоть трижды альтер-человек. Мимолетно обняла, чтобы после сделать жест в сторону гостиной:
- Подождешь десять минут? - если бы она не доверяла Клэр, никогда не оставила бы ту наедине со своими древними книжонками. - Может, у тебя сложится мнение о том сомнительном вареве, о котором я думаю последние несколько дней.
Впрочем, на кухонную возню ушли не десять, а все двадцать минут. Вынуть пирог, хоть немного остудить его, взбить какой-то странный, но интересный, судя по рецепту, крем, слизнуть его остатки с венчиков блендера, отправить посуду в раковину, решив, что мыть вот это вот все она будет определенно не сей момент. Ополоснуть чашки из давно не используемого сервиза, красивые, с прорисованными каким-то мастером вручную фантазийными цветами. Погрузить добро на сервировочный столик, сиротливо притулившийся в углу. Привезти это все в комнату, подумав, что проще было бы остаться на кухне, потому что здесь, среди бумаг, некуда было пристроить даже чайную ложку, не говоря уже о блюде с пирогом.
- Так. Сейчас я уберу этот хаос, налью нам чая и ты расскажешь, как у вас дела.
Если бы Лилит умела читать выражения лица, она бы забеспокоилась. Но эмоциональная тупость давно и надежно хранила ее от подобных поводов для беспокойства.

Отредактировано Lilith Hartmanis (2016-07-16 02:32:08)

Пожалуй, это было кощунством. Тревожить книги ради каких-то пары чашек чая, вмешиваться банальным бытом в сферу хрупкого и эфемерного магического искусства - искусства, стоящего на ногах куда как более прочно, чем все человеческие науки. Но было в этом что-то теплое и сакральное, в том, чтобы поступиться ради кого-то своей увлеченностью и вовлеченностью в процесс его изучения и кропотливого созидания - не посадить близкого человека в последний свободный уголок, по остаточному принципу, а постараться обеспечить комфорт и душевное участие, даже имея слишком мало представления о том, что это такое и почему это так важно для людей.
В детстве она называла ее тетей. Наверное, даже порывалась назвать мамой, отчаянно скучая в темном и закрытом подводном городе по биологической родительнице, у которой на поверхности были какие-то свои взрослые дела, при попытке расспросить про которые окружающие почему-то замолкали и переводили тему. Например, на то, что наверху опасно и есть плохие люди, но мама скоро вернется - как они, должно быть, надеялись, что это окажется ложью, и Илзе Хартманис больше никто и никогда не увидит. Клэр Сэлисбури была рядом, и она хотя бы не врала девочке: дети вообще на диво сообразительны и понимают больше, чем кажется самонадеянным взрослым. Не врала, а просто рассказывала про мир наверху, про магию, про булочки с корицей. Обычно Лилит отводили домой вечером, но отец нередко не возвращался с работы, и тогда маленькая ведьма засыпала едва ли не в обнимку с Финном, которого тогда считала почти что братиком. А впрочем, дети гидрополиса в той или иной мере все были братьями и сестрами друг другу, эдакое маленькое, но торжество жизни вопреки тьме и разрухе.
Потом она начала звать ее по имени. Не потому, что осознавала отсутствие родства, это знала с самого начала, просто обращение по имени выравнивает в правах. Да они и были равными, две ведьмы, и возраст в сущности не играл особой роли - только то, что они, как и прочие гомо венефика, защищали свой вид и свой род. Просто у Клэр осталось куда больше людей, которых следовало защищать.
Лилит привыкла быть честной с ней. Во всяком случае, в тех вопросах, которые не касались темной стороны ведьмовства. Про это они просто не говорили, интуитивно избегая конфликта, который непременно случился бы в связи с разительным отличием взглядов.
Вот и сейчас, беспечно собирающая в одну стопку разрозненные листы, чтобы переложить их на книжную полку, она удивленно подняла глаза на Сэлисбури, проследив взглядом путь от сжавших ее собственную ладонь пальцев к изменившемуся отчего-то лицу - так, словно из него махом выпили радость встречи, плеснув поверх тревоги и...недоверия, что ли?
- Да? - автоматически отозвалась на имя. Психологи говорят, мол, это самый сладкий для человека звук. Врут, конечно же, ведь не только с теплом в голосе произносятся имена. - Тебе нужен полный перечень?
Она забавно и как-то совершенно по-домашнему сморщила нос, всем своим видом демонстрируя ужас перспективы длиннющей лекции по практическому применению каменных режущих инструментов в ритуальной практике. Выпрямилась, осознав, что так и стоит над столиком, склонившись, все еще сжимая в руке несколько исписанных мелких каллиграфическим почерком листов.
- В первую очередь, обсидиановые ножи применяются для жертвоприношений, это общеизвестный факт, которым слишком много спекулируют. В ацтекской культуре они были особенно в ходу, и их использовали не только ведьмы, обычные человеческие жрецы вполне успешно потрошили ими таких же обычных смертных, - Лилит сама не заметила, как перешла на мерный тон лектора, привычного к пересказу информации откровенно тупящей и ленящейся аудитории. Впрочем, именно на ее занятиях, если таковые случались, студенты предпочитали не филонить, чтобы не навлечь проблем на головы и другие части тела. - Но я бы не сказала, что это единственная сфера их применения. Из Тибета к нам пришли практики изгнания злых духов, а также подчинения демонов, во втором случае это весьма кропотливый ритуал, и некоторые его исходные параметры были утрачены и восстановлены по аналогиям, однако это позволяет в полной мере управлять гомо пеккатум вполне достаточного возраста, то есть, поглотивших немало душ и развивших паранормальные способности кроме физически типичных для расы. Само собой, в настоящее время подобные ритуалы запрещены, так как противоречат конституции, однако в прошлом это, как и рабство, было в порядке вещей. Есть ряд ритуалов, связанных с защитой и очищением. Я находила информацию, что в древности персидские ведьмовские кланы использовали такие лезвия для обрезания младенцев мужского пола, но у меня есть определенные сомнения, так как "слезы апачей" не слишком распространены в том регионе.
Взрослая, уверенная, хорошо разбирающаяся в вопросе женщина, уважаемый, прости господи, педагог - или как там воспринимали ее, сотрудницу Академии, извне. Пожалуй, Клэр могла бы гордиться ей.

Она не могла гордиться собой. Ей было плохо.
Слишком плохо несмотря на все, что успели сделать Кайден и Джаспер с последствиями самонадеянного колдовства, едва не стоившего Лилит жизни - и теперь стоившего жизни Эвану. Не прямо сейчас, но в перспективе, потому что ритуал не удался. Помощи не будет. Она порывалась завершить начатое, но отец велел оставаться в кровати. Если бы он добавил "и подумать над своим поведением", стало бы совсем тошно, но архангел совершенно явно был не из тех, кого огорчает или как-то смущает уничтожение человеческого отребья. Про нарушения закона, про вред здоровью, про неоправданный риск она знала и сама.
Поэтому просто молча пялилась в стену, сжимая в пальцах треснувший янтарный фиал - кажется, на него кто-то наступил в строго организованной суматохе спасения одной юной обессиленной блондинки. У Клэйвелла было слишком много своих дел, и он не мог дальше лечить неудачницу. Новость о том, что приедет Клэр Сэлисбури, почти привела Лилит в ярость. Почти, но этой ярости не хватило, чтобы проломить изнутри стену равнодушия, отражающуюся в болезненно расширенных зрачках.
Конечно, для нее была совсем иная версия. Воспитанница ошиблась, упражняясь в магии крови, в целительском аспекте, решив применить незначительно преобразование на себе, но по неопытности вмешавшись в опорную связку структуры вместо поверхностного вектора. Конечно, первую помощь уже оказали, кровотечение ликвидировано, и просто требуется проследить за восстановлением, особое внимание уделив органам малого таза - основной удар пришелся туда. Для Хартманис было унизительно изображать из себя такую недотепу, ведь подобной ошибки она не допустила и пять лет назад, не то что теперь.
Но что прикажете делать?

Что прикажете делать - не признаваться же во всех грехах, рассказывая, каким образом сама использовала каменный клинок. Ведьма допускала, что гостья могла увидеть что-то не то в записях, но ведь по официальной версии они все носят сугубо теоретический, изыскательский характер, а значит нервное отрицание, избегание подобной темы только вызовет лишние подозрения и вопросы. Нет, Лилит не боится рассказывать о жертвоприношениях. Это неотъемлемый пласт истории - как простых людей, так и альтеров.
Размеренно вещая о культурных аспектах, она освободила достаточно места, чтобы притулить блюдо с пирогом и две чашки, спокойная и деловитая. Как человек, которому нечего скрывать и нечего опасаться. Один из карандашей прокатился по столешнице и упал на пол. Поднимая его, ведьма невольно обратила внимание на то, что грифель от легкого, казалось бы, удара, сломался. Это отчего-то показалось ей дурным знаком. Но, отогнав от себя посторонние, иррациональные мысли, просто пристроила инвалида поверх потрепанного блокнота, в котором оставалось от силы пара не исписанных страниц.
Улыбнулась Клэр, открыто и слегка растерянно. Ну, она постаралась сделать улыбку именно такой.
- Я могу рассказывать про это сутки, - это не преувеличение. Лилит правда способна вещать без перерыва и не меняя интонации, было бы кому. - Может, к черту теорию ритуалов, поговорим о чем-то попроще? Теории мне хватает в Академии, да ты же и сама в курсе.
Попытка вернуть разговор в безопасное русло.

Отредактировано Lilith Hartmanis (2016-08-12 10:16:07)