baby houston
и внешний вид
От школьной униформы брюки, ботинки, белая рубашка и галстук в черно-голубую полоску. Рукава рубашки закатаны, верхние пуговицы расстегнуты.
Обычно Хьюстону скучать в Академии не приходилось. Не то чтобы он был таким уж прилежным студентом – в последнее время, напротив, заставить себя заниматься, когда в голове крутилось множество более интересных подростковых дел, было невыносимо сложно. Уже второй год как Хьюз был старшеклассником, а у них, как выяснилось, жизнь была намного веселее, чем у студентов помладше. Ну как тут корпеть за учебниками, когда сверстницы вдруг оказывались настолько привлекательны, что Фицрой с друзьями выворачивали шеи следом за ними. А противные девчонки, словно назло, взяли за моду подвязывать юбки у самой талии, воинственно оголяя симпатичные (ну, как правило) ножки. Им за это, конечно, неизменно влетало от преподавателей, но, видимо, выговоры стоили того, чтобы ловить чужие восхищенные взгляды.
Вот кто уж точно не страдал подобной чушью, так это Оливия. Ее заинтересованность в ведьмовских дисциплинах, которые преподавали в Академии, Хьюз понимал. Сам с готовностью проглатывал более-менее интересные издания о школе духа или рунологии, но достойное собрание подобных произведений было в Чарлстоне, у матери, да и миссис Тессел была достаточно радушна, чтобы временно предоставлять дружественному клану некоторые книги. Словом, к шестнадцати годам Хьюстон уже потихоньку утрачивал прежний свой пыл, увлекаясь вещами более приземленными – знания ради знаний его уже не прельщали. Впереди было поступление в Арканум, спровоцировавшее усиленные дополнительные тренировки, а потому большую часть времени Фицрой волновался о том, как доползти до кровати на негнущихся от усталости на ногах, чем о поднадоевшей теории.
А вот Олли, казалось, с каждым годом пропитывалась все большей страстью к ведьмовским наукам. Да еще каким – к школе Смерти! Хьюстон вообще не очень понимал, как умудрился заиметь себе в лучшие подружки некромантку; не то, чтобы это его пугало или отталкивало, но временами настораживало, когда Оливия с пылом листала очередной фолиант, красочно иллюстрированный крестами и могилами. Вчитываться в содержание таких экземпляров Хьюз в принципе отказывался.
Словом, такой горячей любви к чему-то настолько мрачному Хьюстон не понимал, но когда Блэквуд пришла к нему и в весьма категоричной форме заявила, что намерена наведаться в святая святых – кабинет профессора Матеи, - Фицрой мгновенно понял, что она сделает это вне зависимости от того, пойдет он с ней или нет, хорошо хоть вообще сказала. И поскольку бросать подругу на произвол судьбы было бы не по-джентельменски, Хьюз вздохнул, попричитал для приличия и отправился вместе с ней.
Уже у дверей в пресловутый кабинет Хьюстон испытал странную смесь страха, воодушевления и любопытства. С одной стороны, Матеи вроде как не казался слишком строгим преподавателем, студенты его любили и уважали. С другой, он был некромантом, до черта древним и сильным, да и вряд ли бы обрадовался нежеланному визиту в свои личные апартаменты. Но соблазн взглянуть хоть одним глазком, что же там внутри, что может быть в личной коллекции небезызвестного сына архидемона, был очень велик.
Поэтому когда Оливия задала ключевой вопрос, Хьюз хмыкнул.
- Залезть в кабинет преподавателя, у которого, с большой вероятностью, полно всяких жутких некромантских штук? Еще спрашиваешь.
Прежде, чем потянуть на себя ручку, Фицрой прислушался к собственному Дару и на всякий случай набросил простенькое диагностическое заклятие. До того невидимые глазу руны вспыхнули на деревянной поверхности.
- Руна для отвода глаз, - негромко пробормотал Хьюз, - совсем простая запирающая и сигнальная.
Приложив руку к поверхности, он вложил немного Дара – на такие элементарные руны срабатывало легкое нейтрализующее заклятие. После этого ручка повернулась сама, как будто приглашая нежеланных гостей войти.
- Дамы вперед, - галантно махнув рукой в сторону прохода, со смешком произнес Хьюстон.
п.с.
Будем считать, что сигнальных рун было несколько, а увидел и отключил Хьюз только одну х)
