От пота взмокла напряженная спина, льнула тонкая рубашка к телу. В помещении, определенном, как операционная, зашторенном со сторон проходов полупрозрачной пленкой было невыносимо душно, пожалуй, снаружи – в лучах солнца в зените, было бы куда как проще существовать, нежели здесь пытаться не откинуться от кислородной недостаточности. Рокс подняла взгляд темно-малахитовых глаз на хирурга, проводящего операцию и рука ее машинально потянулась к мужчине, тому было во сто крат тяжелее. Повинуясь машинальному, рефлекторному движению, рыжая быстро пробегается зажатым в пальцах ватным тампоном по напряженному продольными морщинами лбу врача, собирая выступившую воду. Подумать только, - в очередной раз, как в забытье, кумаре собственных повторяющихся мыслей, Сэлисбури пытается сглотнуть, но во рту сухо, и она продолжает мысль, - весь остальной мир оставил далеко позади эти земли, а об этих людях все предпочли забыть. Чистая комната? Стерильность? Здесь таких слов, словно отродясь не знали, даже те, кто приехали из самых цивилизованных уголков земли, вернее, того, что от тех осталось. Маленькие островки, крошки былого величия.
От духоты и невозможности насытить организм кислородом учащенно бьется агонизирующее сердце, скоро все закончится – хирург закрепляет скобы, секундная стрелка часов бьет по вискам. Скорей бы на воздух вырваться, до следующей операции будет двадцать минут, таков долг волонтера – помогать, даже если просто мимо проходил. Позвали, иди и делай, хоть трупы обмывай, хоть дерьмо вытаскивай. Так что, может сказать, Роксэнн повезло. Это, воистину, честь... просто подвернуться под руку, когда никого более подходящего нет рядом, поэтому жалобы и прочее нытье на потом. На самом деле, присутствовать на операции в подобных условиях исключительно уникальный опыт, хотя бы потому что не так уж часто выдается понаблюдать за работой талантливого человека, который делает работу по высшему разряду даже в такой дыре, в подобных условиях на высшем уровне. Но здесь было что-то от личного.
В Африке все было совсем иначе, но именно здесь одной из представительниц клана Сэбисбури нравилось больше всего. Здесь она чувствовала себя свободной и живой еще более острее, нежели в день окончания пребывания в аду Вальгаллы.
Они закончили за четверть часа до заката и уставшая, но с начисто отсутствующим желанием уснуть, Рокс вернулась в отведенный ей и еще семерым девушкам дом. Четыре комнаты, в каждой по двое. В тесноте, да не в обиде. Рыжеволосая знала места и похуже, так что жаловаться не привыкла. Сегодня, правда, все умотали с самого рассвета в сторону Кейптауна, где собирались отрываться выходные напролет, остались только дежурные. Немного тишины никому не навредит, сегодня поселение, отстроенное специально для представителей международных организаций, практически вымерло. Такое случалось под конец рабочей недели, хотя, с таким трудом верилось в то, что где-то в принципе существует еще какой-то распорядок и система определения дней. Светло или темно, жарко или заливает дождь, все прочее не имеет значения.
Хорошо быть одной – горячей воды хватает с лихвой. Ведьма расчесывала мокрые, такие длинные рыжие волосы, стоя у окна и наблюдая за тем, что происходит снаружи. Африканские ночи невозможно густые от тьмы. Рокс, незамеченным свидетелем, присматривала за одним из столиков, выставленным перед таким же, как этот домом, принимавшим не одного врача-добровольца. Радость переполняла, оттого, что Магнус в очередной раз вернулся. По-девичьи и очень наивно Роксэнн хотелось верить, что он снова в Африке так же потому что она никуда не уезжает, а не только из чувства долга. Помощь нуждающимся и все в таком ключе.
Переодевшись, слегка наведя марафет, четко в том количестве, что необходимо для того, чтобы косметика не стекала с лица, и в невесомых босоножках, Рокс вышла на крыльцо. Постояла с полминуты в стороне, прежде чем направиться к Веге, пересекаясь взглядом с Джейденом. Тот сдержано кивнул в знак приветствия, девушка ответила ему. Все в поселении врачей знали о том, что Сэлисбури дружит с Магнусом. Да и не только. Здесь секретов не существует.
Подкравшись совсем не незамеченной, Роксэнн с игриво-задумчивым выражением лица, застыла на месте, сцепив руки замком за спиной. И бочком-бочком, обошла стороной массовые залежи подмерзшей мошкары. Так она оказалась в поле зрения мужчины. Тот, усталый, но расслабленный, мерно потягивал пиво.
- Почему бы их просто не спугнуть? – Тихим, очень светлым тоном поинтересовалась ведьма, подступая ближе к сидящему и опускаясь к нему на колени, - так и скажи, что красуешься, - одна рука ее опустилась на мужское плечо, Рокс улыбнулась, - и привет.

Такого солнца, как то, что прогревало тысячелетиями африканскую землю, смело можно было сказать, Рокс никогда не видела, до того, как приехала сюда. Ей, как некогда ребенку с весьма противоречивым прошлым, не дано было знать на собственном опыте, каково беззаботное детство, какими прекрасными могут быть летние дни и сколь коротки ночи, когда столько всего прекрасного происходит вокруг. Да, во многом уже молодая девушка, в своих фантазиях приукрашивала некогда действительность, но только в этом краю она сумела приблизиться к, хотя бы отчасти, оной. Пережив неволю Вальгаллы, Сэлисбури оказалась в подводном городе, где было столько угодно неживого, искусственного света, что, побывав впервые на поверхности едва могла стоять на ногах: столько неба, столько земли, столько света и энергии, чистой и незатейливой, ниспадающей сквозь атмосферу. Из микрокосмоса, выйдя в открытый и бескрайний, Роксэнн была ошеломлена и даже по сей день, это чувство пьянящей эйфории не покидало. В эту минуту, даже невзирая на ночное время суток, рыжеволосая ведьма ощущала это каждой трепетной клеточкой тела.
Как же Рокс нравился Вега. Черт бы его побрал, - думала она, поглядывая на молодого мужчину тайком, еще в ту пору, когда для нее лишь с самых основ начиналась не легкая, тернистая дорожка волонтера. Вроде бы, как говорится, и ничего особенного, но эти его смешливые, совершенно тем самым бесстыжие его глаза. Такие лазоревые, каким Селисбури впервые запечатлела в памяти небо. И стоило лишь мельком с ним встретиться взглядом, так волнами накатывал и тот испуг, и тот же восторг, что впервые на воле. С ним было легко и приятно, забывались даже самые сложные минуты жизни, не отбрасывали хвосты длинным гротескным теням невольные воспоминания. Хорошее чувство юмора, легкий характер, то есть подружиться с ведьмаком было одно сплошное удовольствие, а уж не влюбиться без памяти, не, как говорили в мифические девяностые, если судить по какому-то старому фильму, «втрескаться по самые уши» вовсе было невозможно. Что Роксэнн и сделала. Ругала, конечно же, саму себя непутевую, вот только поделать ничего уже с этим не могла. Он что-то, как будто бы отмершее, оживлял внутри.
Гладкая и очень светлая девичья ладонь прошлась скользящим движением от одного плеча Магнуса и до другого, когда Рокс устроилась поудобнее и с нескрываемой улыбкой, такой с которой смотрят лишь в возлюбленные лица, посмотрела вновь на ведьмака.
- Я знаю, что ты красовался, - подначивая и прислоняясь виском к Веги голове, чтобы понаблюдать из первого ряда как сгорают мелкие насекомые, коих тут сегодня пруд-пруди, а завтра уже будет втрое больше.
- А не откажусь, - отозвалась Роксэнн, хотя не нуждалась в обслуживании или некотором ухаживании, вполне справлялась самостоятельно, протягивая руку за покрытой конденсатом бутылкой, такой ледяной, что пальцы могли примерзнуть на пару часов к стеклу. Ее день был долгим и тяжелым, но войдя в ритм здешней жизни, девушка невзирая на усталость еще была преисполнена энергии.
Заложив согнутую в локте руку на терпеливое мужское плечо, рыжая подставила ладонь под затылок для пущего удобства и не отвечала на рядовой вопрос, прежде чем не отпила прямо из горлышка. Пить теплое пиво – омерзительно, но такое вот невозможно ледяное, воистину, одно сплошное удовольствие. Рокси, промокнув губы тыльной стороной запястья, снова улыбнулась, задумчиво изучая расплывающуюся от воды под большим пальцем этикетку.
- Это был, - она коротко помолчала, - славный день.
Здесь было много хорошего, еще больше плохого, но если день был прожит, то это уже совсем-совсем не зря. А еще Магнус был таким загорелым, Роксэнн даже завидовала ему – ну как можно думать о рабочем, когда сидят в обнимку? – от рождения бледная, она едва ли могла хоть на пару дней обрести мало-мальски сносный загар. Краснела, как помидор, а потом снова становилась, как и прежде. Может быть, Веге нравятся смуглые женщины? Девушка до этого не задумывалась по данному вопросу. Скосив взгляд на расслабленного собеседника, легонько того боднув лбом:
- Думаю, что если из меня не выйдет толкового врача, то в медсестры податься с таким-то опытом не составит особого труда.
Рокс вновь пригубила из бутылки, шумно выдыхая.
- Ты какую пользу принес местному обществу за день?

Она шутила, конечно же, о том, что не сумеет стать врачом. Поставленных целей Рокс достигать умела и любила, ее стойкости и трудоспособности можно было позавидовать, не напоминая ни ей, никому бы то ни было, через что, будучи в слишком не зрелом возрасте, девчонкой совсем Сэлисбури пришлось пройти. Вальгалла ломала людей, как в вопросе физической оболочки, так и духовной. И никак нельзя было сказать, что, покинув тюрьму, Роксэнн оставалась гармонично развитой, стабильной личностью. О, это было, к величайшему прискорбию, совершенно не так. Да, благодаря поддержки семьи, с которой она никогда прежде не была знакома лично, девушка смогла реабилитироваться, но то был долгий и не простой путь. Не говоря уже о том, что время от времени, посещая сеансы психотерапии, кабинет врача молодая американская подданная, держала в руках очередной рецепт на антидепрессанты. То была исключительно временная мера, пока девушка пребывала в Штатах, по прибытию в Африку, невзирая на то, что обстановка здесь была не из расслабляющих, Рокси не испытывала потребности в таблетках хоть сколько-то. Может быть, потому что она не чувствовала себя одинокой? Хотя одиночество не было тем сокровенным страхом, от которого ведьма когда-либо пыталась уйти.
- Нет, - слабо поджимая губы, с которых стерлась о горлышко бутылки бесцветная увлажняющая помада, Роксэнн качает головой, - я справлюсь, - отвечает она на участливый, добрый вопрос поддержки Магнуса.
Безусловно, до крайней степени приятно, когда есть человек, который оказать помощь, какую бы то ни было. К тому же, он уже врач и обладает большим опытом, нежели все еще у истоков обучения находящаяся Сэлисбури. Поддержка Веги очень важна, даже если Рокс ничего не попросит, сам факт осознания – как исцеляющего потрясения – невероятной важностью для нее отмечен. До чего же хорошо было обрести именно его, на сколько угодно как распорядится время, судьба и сам Магнус, в конкретной точке пересечения географических координат. Удовлетворенная столь незатейливым образом, девушка, неспешно смежив веки, думает о пустяках. Она, как несколькими секундами ранее сам Вега, прислушивается к нему, но со своей обзорной площадки. Читая его энергетику, приятное настроение. Для Роксэнн не секрет то, что Магнусу так же комфортно рядом с ней. Дальше ведьма и не пытается пройти, довольствуясь тем, что на поверхности. Копнуть чуть глубже элементарно боязно, из чувства самосохранения, потому как страшно не обнаружить там определенных частот, коими преисполнено ее собственное существо вот уже приличный срок.
- Спасибо, - благодари Рокси вслух, адресуя Веге энергетический посыл тепла, не такого от которого окончательно в африканской саванне испепелиться можно, ибо станет он последней каплей, а такого с которого немного да изменится траектория ровной кардиограммы. – Это очень важно для меня.
Слабые ветер касается кожи, приятно ту холодя и смахивает, как бы невзначай темно-рыжие, еще влажные волосы. Поправив пальцами за ухо, опавшие на лицо прями, Сэлисбури улыбается. А ведь у Джейдена, действительно, был несколько более чем обычно недовольный вид, выяснилось теперь, кто за этим стоит. Хотя, тут к гадалке не ходи, оно и так понятно, что опять проделки Веги.
- Гораздо больше пользы, чем вытирать потный лоб хирургу, - с легким смешком вторит ведьмаку Рокси.
Шутки-штуками, но Магнус не долго молчал. Прильнув к него груди боком, девушка слышала, как зарождается внутри мужчины звук голоса, еще до того, как он заговорит и все им сказанное, каждое слово, соприкасались с ней прежде, чем обрести оболочку. Рокс снова закрыла глаза и слушала, действительно слушала, а не позволяла выговориться ведьмаку. Невозможно было объяснить, насколько значимо для нее были подобные разговоры. О насущном, житейском и земном. Они успокаивали ведьму, хотя бы потому что с ней, когда-то слишком долго не говорили, и тишина рождала в Роксэнн тревогу. Да и сама девушка не очень говорливой слыла, поэтому отдельной строкой ей импонировала жажда Веги к общению.
Не открывая глаз, прекрасно координируясь с подачи энергетических импульсов, девушка продолжала потягивать неспешно пиво, а куда им, спрашивается, было торопиться? Рассвет еще не близок, впрочем, до первых лучей солнца, конечно, не следовало засиживаться. Грядущий день, как и любой другой не сулил спокойствия и безмятежности. Хотя, наверное, Рокси следовало подбросить Магнусу идею, может быть, на следующих выходных куда-нибудь съездить, немного сменить обстановку.
Поведя свободной рукой, опять же не глядя, Сэлисбури накрыла ладонью щеку Веги, ощущая под подушечками пальцем и щетину, и обветренную, горячую от постоянного пребывания на солнце кожу.
- Уверена, что они обязательно, при первой же возможности, снова заглянут к тебе в гости, ну, пока ты еще здесь, - тихо, очень спокойно проговорила ведьма, стараясь дистанцироваться от неприятных ощущений в груди, где все живое сминалось на выдохе при осознании того, что этот приезд Магнуса надолго не затянется, - уже решил, когда обратно поедешь или пока что под вопросом? Слышала, когда хирурги на перекуре были, что на следующей неделе приезжает новая объединенная делегация, поэтому все желающие из задержавшихся могут смело собирать вещи. Врачей будет в избытке на один акр красной земли, а бездельем маяться за казенные деньги, сам понимаешь, это волонтеров всегда нехватка, - Рокси улыбнулась и выпрямляясь, она приговорила пиво, оставляя на дне лишь осадок из мелкой пены, отставляя пустую тару под ноги, чтобы не на столе стояла.

За суетой будничных, преимущественно дневных дел, случалось теряться во времени и пространстве: переставать распознавать который раз, какой нынче день недели и месяц, сколько прошло с тех пор, когда нога впервые отбила красной пыли столп, вокруг себя, впервые шагнув на эту землю. Так и Рокс, с тем же постоянством, что и по масштабным вопросам, отдалялась от более личностных. Изо дня в день молодая девушка не размышляла с очень страдальческим видом над тем, что ровно в эту самую минуту делает Магнус, с кем он разговаривает и кому беззастенчиво раздаривает свои улыбки. Она еще не терзалась глубоко потаенными страхами в ожидании того момента, когда ведьмак сообщит о том, что собрал все вещи и готов на утро отбывать. И не ждала, каждый раз обмирая сердцем в груди, того что он заговорит об этом. То был сокровенный, очень искусный способ самозащиты, Роксэнн не принимала то, чего боялась, всеми силами ведьма отталкивалась от нежелательных, пусть поначалу лишь предполагаемых, обстоятельств, реагировать на которые «правильно» и «как хочется» - совершенно разные понятия. Да вот только невзирая на эту привычку, въевшуюся куда-то в саму ее кожу, Сэлисбури успела здесь и сейчас представить, как тяжелым вдохом раскачивается грудь молодого мужчины, а за тем он, на выдохе, говорит, мол допустим, на следующей неделе. От мысли этой стало если не больно, то вполне ощутимо неприятно и рыжеволосая поежилась.
Им уже приходилось прощаться, но в первый раз это было чуточку более легче, чем в последующий. Теперь же, Роксэнн не представляла, как будет скрывать неминуемое разочарование в преддверии разлуки, захочет ли видеть Вегу, начиная обратный отсчет. Стараться думать о нем, подготавливая сознание к прошедшему времени, принудительно вводя себя в состояние интоксикации реальностью, в которой больше не будет уверенности в том, что на исходе тяжелого дня, она все так же просто сумеет прильнуть к этому его плечу. Ей не хотелось прослыть слабой и зависимой, но против того, что уже свершилось не было никакой власти двигаться, этот шквалистый ветер не давал возможности выступать навстречу, это бурное течение не привыкло встречать сопротивление. Но все, оказалось, не худо, даже не бедно, как эта страна, принимавшая добровольцев, готовых сложить голову во имя благой миссии, что становится смехотворной каплей в море. Сколько души не отдай, всегда будет мало, никогда не окажется достаточно и так было всегда, сколько помнили исторические хроники, старательно изучаемые Рокс перед поездкой.
Момент требовал незапятнанного осложнениями признания и, помешкав, давая шанс относительной тишине достигнуть апогея, девушка тихо сказала:
- Я очень этому рада, - прислушиваясь к тем токам энергии, что поддерживали Магнуса, как и любое другое живое существо. Минутой назад он был другим, теперь иным. Роксэнн не всегда могла узнавать, что именно происходило в человеке, быть в курсе всего не так уж и интересно, а некая поволока недосказанности, отчего-то приятно тревожит. – Договорились, - добавляет неторопливо рыжая, мягко отстраняя ладонь от мужского лица, - что ты еще успеешь мне до тошноты надоесть.
С тем же упорством, что иные запихивают в отчаянно маленький чемодан слишком большое количество, предположительно, необходимых вещей, а потом пытаются те утрамбовать хоть как-то, Сэлисбури приходилось подавлять нутряной торжеством преисполненный импульс. Такой вот знак восторга ну никак не получилось бы проигнорировать, даже не имея энергетической специализации. Издали, сперва как будто бы показалось зазвучала робкая, раскачивающаяся мелодия, кто-то играл на гитаре. Все, кто хотя бы пару недель прожил в деревне врачей, знал, кому принадлежит эта музыка. Айрис – некогда уроженка Ирландии, в настоящий момент сорока восьмилетняя переводчица и гид, эдакая мамочка для всех новобранцев в Африке. Вся семья этой женщины давно погибла, она осталась одна и полностью посвятила себя этой работе. Не каждый вечер, но иногда простая смертная выходила на крыльцо дома, вынося с собой старую мужнину гитару. Сейчас запоет, на таком расстоянии будет слабо слышен ее прокуренный, низкий голос.
Тихо улыбнувшись своим мыслям, Рокси наклонила голову под нужным углом, чтобы обратиться взглядом к Магнусу:
- Пройдемся? – Предложила она, попутно освобождая колени Веги.

- Дама провела весь день на ногах, - заметила Рокс, - но совершенно не имеет ничего против того, чтобы прогуляться. Только... ой, ну ты чего босиком собрался ходить?
Тихий женский смех, распространился по ближайшему периметру, не вызывающий и не вульгарный, а простой и легкий. Просто забавно, что Магнус периодически именно так и поступал – снимал обувь и пытался ходить босиком по грубой, черствой африканской земле. Скептично на подобные пристрастия взирая, девушка ничем не препятствовала, но и не помогала, равно как и не спешила присоединяться.  Подбоченившись, Роксэнн так же смешливо наблюдала за первыми попытками Веги пройтись, так сказать, к природе ближе, хотя куда уж было теснее с той обитать, чем здесь в этих далеких, непостижимых землях.
- Занесешь какую-нибудь заразу, уверена, тебе просто ампутируют ногу, - в полушутливом тоне пригрозила Сэлисбури, - обуйся, а?
Закатив глаза с широкой улыбкой на лице, особо не пытаясь переубедить решившегося довершить начатое, Рокси пошла следом, в пару шагов нагоняя Магнуса, что переваливался с ноги на ногу, как медведь, напившийся забродившего меда. Она по инерции хотела взять мужчину за руку, но, вроде как, не стала этого делать: хватало того, что девушка безо всяких обиняков усаживалась к нему на колени этим вечером, понятное дело, что ничего такого – всего лишь легкий, ни к чему не располагающий на остаток ночи флирт, точнее его проявление, но вот за руку брать это уже точно слишком. Личное что ли? Все-таки они не встречались и никакой там себя парой не провозглашали, были вместе, пока обе стороны это устраивало. Потом разъедутся каждый своими дорогами и поминай как звали. Отчего-то, невзирая на неприятное послевкусие мыслей, Роксэнн очень живо могла себе представить то, как встречает Вегу лет через десять или пятнадцать на каком-нибудь консилиуме, разумеется в сфере медицины, где она будет выступать с докладом, а тот, может быть, просто присутствовать или наоборот. Он весь такой статный, но по взгляду все еще простой, в стильном костюме и с первой проседью в ухоженной бороде, интересно, улыбнулся бы ей, вспомнив что был знаком с этой рыжей в Африке? Сэлисбури представляла Магнуса обязательно женатым, в ее воображении у него непременно обнаруживалось кольцо на руке, и, непременно, с детьми. Конечно, он бы про них каждому не рассказывал, но мужчин, у которых удачно сложилась карьера и семейных всегда видно издалека, особенно тех, кто гордится тем, чего добился во всех сферах жизнедеятельности. Трое или пятеро малышей по фамилии Вега. Вот так-то. И отец в них души не чает, в то время, как Рокс женщина, чья профессия и есть личная жизнь, без детей, но может быть в разводе уже. Поздоровался бы он с ней, интересно? Глупые то мысли, о них не смешно рассказывать даже под прикрытием шутки, но и такие иногда случаются. От них тошно и погано на душе, но что ж поделать. За руку девушка бы точно не взяла Магнуса, но тот предложил опереться на его локоть.
Ладно, черт с тобой...
Погруженные каждый в свои мысли под болезнетворное пение Айрис, Вега и Сэлисбури прошли неспешным, очень прогулочным шагом до конца поселения, где уже не было ламп, развешенных повсюду и густо, как слишком крепкий чай, заваривалась безупречно-звездная ночь. Звездами, пожалуй, Рокс могла очень долго и умиротворенно любоваться, она помнила их с детства, не забыла и пребывая в Вальгалле и грезила о том, чтобы увидеть те вновь, обустроившись в Гавани. Часами, впритык до рассвета, девушка могла бы лежать на спине и смотреть, как далекие небесные тела неспешно перемещаются, только сейчас она почти и не взглянула наверх, потому что знала – сейчас Магнус ее поцелует. И внутренний мир зациклился на возникшем трепете, сосредоточился на том и возликовал, когда ведьмак опустил руку на талию спутницы, приближая ту к себе. Ни с кем до него, даже кратковременно между тем, когда Вега уехал и снова вернулся, Роксэнн не нравилось целоваться с кем-либо, как с ним, может быть, потому что она, действительно, была влюблена?
Почти на слыша ни гитарной игры, ни приглушенного пения Айрис, Рокс приникла к сухим, теплым губам Магнуса, коснувшись ладонями его загорелого, обветренного лица. Даже сквозь смеженные веки и волны нахлынувшего удовольствия от простого поцелуя, молодая женщина могла видеть то, каким красивым был американец. Это ее способность иногда не слабо отвлекала, но столь же не редко помогала, дополняя то, что не видели глаза. Стоило ли признаваться Веге в своих чувствах? Они могли бы испугать его.
Сковавшись неуверенностью в себе и том, что испытываемое хоть сколько-то взаимно, Роксэнн безрадостно улыбнулась прямо в поцелуй и отпрянула от Веги.
- Заглянем поздороваться с Айрис на обратном пути или оставим ее, грустит наедине со своими воспоминаниями?
Может быть, однажды, порознь они так же ночью вспомнят этот, как любой другой вечер с расстояния прожитых лет.
- Иногда полезно побыть одному, - тихо констатировала не слишком-то великую мудрость, - я ведь была несколько лет в Вальгалле, ты знал? Порой невозможно скрыться от воспоминаний о тех годах, так что, - девушка пожала плечами, - иногда не хочется, чтобы меня тоже кто-либо беспокоил, иногда - наоборот.

Если по факту спросить у Рокс зачем она упомянула про Вальгаллу в этот, действительно, самый не подходящий для подобных разговоров момент, то девушка бы, несомненно, растерялась не зная, что ответить. Пройдя не один круг психологической поддержки и иже с ними, Сэлисбури уверовала: не стоит зацикливаться на том, что имело быть в прошлом, каким бы ни был приобретенный опыт. И все же, оно неизменно оставалось рядом, следовало по пятам, дышало жарко в затылок и набрасывалось в минуты особой немощности. Причислить текущий случай к пику уязвимости не имело рационального смысла, здесь и сейчас, твердо стоя на ногах, ведьма прибывала в ясности ума. Почти всегда приступы случались ночью, под веянием кошмарных сновидений, имевших за собой реальное происхождение. То не выдумка, не результат деятельности одержимой бесами сумасшествия фантазии. Это преследование никогда не закончится, просто изо дня в день Роксэнн училась жить с этим и ее работа не прекратится в этом направлении. Но все же не стоило об этом говорить, особенно в таком контексте, в котором слишком легко иначе трактовать сказанное.
Это ненароком произошло между ней и Магнусом, за что молодой рыжеволосой ведьме стало неловко, даже как-то совестно. Она, наклонив голову и улыбнулась.
- Нет, - попытавшись собраться словами, Рокси подняла на парня темно-зеленый взор, быстро привыкших к ограниченному освещению глаз, - я ведь сама пришла к тебе, так что это не призыв о помощи. Хотя, конечно же, случается и такое. Но тебе не следует об этом волноваться.
Светлые, испещренные роем веснушек с тыльной стороны ладони Роксэнн плавно переместились поверх запястий Веги. Мягкими, успокаивающими, заверяющими в том, что все в порядке, поглаживаниями она касалась его рук, испытывая внутреннюю благодарность за отзывчивость. И сдавленную муку невозможности открыться.
- Просто лиричность Айрис навеяла настрой, - пояснив скованно причины столь неуместной перемены, ведьма тряхнула почти сухими волосами, извившимися в ритм с движением ее головы, - сейчас отпустит, не думай об этом.
Кое-что Сэлисбури усвоить успела очень хорошо: ни с кем не следовало излишне откровенничать, кем бы ни был собеседник, как бы ни было велико к нему расположение и привязанность. Излишняя говорливость и чрезвычайно настойчивое упоминание своих проблем еще никого не удерживали с кем бы то ни было. Случались, конечно, иные – исключительные – ситуации, но из жалости или фанатичного желания стать эдаким спасителем для особо покалеченных. Только хорошим итогом такое не разрешалось. Рокс не хотела, чтобы нечто подобное хоть сколько-то имело к ней непосредственно отношение и, не долго думая, она решила сменить тему максимально кардинально.
- Ну, - передернув плечами под легким, невесомым сарафаном, она взглядом указала в обратном направлении, - коль уж сегодня мы не пойдем общаться с ирландкой, могу предложить тебе заглянуть ко мне. Все в городе, и в общежитии пусто, так что, - негромко засмеявшись, Роксэнн договорила, - никто никому не помешает. А я тебя чаем угостить могу, хочешь?
Смешно, конечно. Разумеется, чай.
Постаравшись максимально сгладить момент ею же спровоцированный, ведьма приподнялась на носки и закинув руки на плечи Веги, вернула тому недолгий поцелуй, как залог того, что не стоит слишком всерьез воспринимать упоминание о некогда существовавшей тюрьме и призраках оной. Ведь проблемы Рокс – это целиком и полностью ее тяжкая ноша, не должная омрачать и без того не всегда слишком безоблачное пребывание в Африке ни одного из них.

Обернувшись с крыльца, Рокс почти сразу же вернулась в исходное до того положение: она не хотела смотреть взглядом, исполненном горшей щенячьей тоски вслед Магнусу, выражая полную готовность преданного друга сидеть на ровном месте и ждать, когда он вернется, за чем бы не потребовалось отлучиться сию же минуту, едва сопроводив ведьму до занимаемого домишки. Не всегда, не все время и не слишком-то уж часто становилось так безнадежно тошно с самой себя. Момент такой, накрыло ни с того, ни с сего и потянуло на днище. Странно, конечно, осознавать, что в конкретный момент лучше бы изолироваться от окружающего мира и людей, но с другой стороны нет острее потребности в том, чтобы рядом кто-то был, слушал и проявлял понимание, даже если вообще не соображал в чем трагедия одного отдельно взятого человека.
- Да, конечно, - произносит Сэлисбури одними губами и тянется, вслепую делая шаг вперед, к дверной ручке, точно же, ключ. Многие не закрывают дома, но у них так принято, ничего тут не попишешь, хотя вряд ли у кого-то найдутся какие-то особо ценные вещи, что можно было бы продать хоть за какие деньги. Все, впрочем, относительно и в Африке иной порядок вещей, они застыли в прошлого века, в то время, как этот уже торопился финишировать, со всеми его наворотами, новшествами, современными технологиями и прочим, о чем здесь не задумывается никто. Что ни отдай этой земле, то все впитает, поглотит и потребует еще, ее жажда никогда не стихает и алчет, ждет, получает и по новой.
Нащупав ключик, над дверью за выступ спрятанный, и открыв, Роксэнн переступает порог и лишь притворяет за собой, в потемках умело лавируя в проходе между выступающими нагромождениями никогда не разбираемых коробок и предметов мебели. В кухне пахнет безнадегой, то есть все до одной живущие здесь девушки, как и предыдущие их сменщицы, даже не думали готовить. Так-то оно логично, всех в столовой накормят от пуза, чего еще деньги на продукты тратить, да время разбазаривать на готовку. Сэлисбури не была исключением, но чай пить любила, невзирая на жару – казалось вкуснее напитка не сыскать, хотя тут найдутся желающие поспорить, но оные всегда появляются без исключения при любом вопросе.
Заварка не требует сложных манипуляций и совсем не лень, поэтому Рокси все делает неспешно и самостоятельно, своими руками, даже не останавливается, протирая полотенцем чашки, когда дверь открывается снаружи и захлопывается изнутри. На полтора оборота поворачивается замок: если девочки заявятся под утро, их соседка оставила ключ на условленном месте, то без проблем попадут в дом.
Оставив начищенную от легкого слоя пыли чашку на стол и оценивающе посмотрев на принесенное Вегой, девушка улыбнулась, на ведьмака переводя вопрошающий взгляд:
- Серьезно? Ладно, можешь добавить себе в чай, - она повела плечом, - свой я ничем размешивать не стану. Осторожней, - попросила Рокс, пока не-в-первый-раз-гость тут все не разворотил.
Магнус сам заговорил, снова оттаскивая ведьму к разговору о не самых приятных событиях прошлой жизни, но тут уж сама виновата и злиться не на кого, разумеется, кроме... он пытался, очень хотел, но не понимал. Что бы Вега ни пытался сказать, какую бы мысль ни силился донести, он как нарочно ворошил самое плохое, потому Роксэнн к нему не обращалась лицом, а стояла над засвистевшим чайником и не торопилась его усмирять.
Когда наконец-то девушка позволила чайнику заткнуться, а Вега уже изрядно давно договорил, за слово взялась рыжая:
- Послушай, ты не обязан проводить со мной такие беседы, Магнус. Ты вообще мне ничего не обязан и не должен, ты же это знаешь? – Она наконец-то отыскала взглядом его лицо, поджимая губы, - то есть, спасибо, конечно, за этот рассказ. Подобный опыт с твоей стороны, пожалуй, многого стоит и при том, что я не делаю себя исключительной и не пестую посттравматический опыт, но не надо. С того дня, как меня забрали из тюрьмы, я только и делаю, что пытаюсь выкарабкаться, приспособиться, чтобы не стать одной из тех, а их было много, кто не сумел выжить в условиях новой реальности, того что обрушилось на нас со дня роспуска Гавани. Не думай, что мне не становится страшно порой без причины, что я сплю спокойно, - Рокс помолчала, обнаруживая что стоит крепко держась за спинку одного их кухонных стульев, так удобнее стоять на своем, подобрав дополнительную опору, - чаще меня никто не просыпается от кошмаров и не будит весь дом, но... сейчас такое происходит намного реже, чем, скажем, лет пять назад. Все в порядке и не надо меня жалеть.
Найдя в себе силы отпустить стул, едва тот, не разворотив в руках, девушка взялась разливать по чашкам заварку и кипяток.
- Прости, - сев за стол и подставив ладони подбородку, изрекла менее воинственно Роксэнн, - я не хотела портить этот вечер. Серьезно, если это все слишком для тебя, я пойму.

Производить на Магнуса какое бы то ни было впечатление Рокс не намеревалась, она, быть может, разве что пыталась того, вопреки нутряному обратному желанию, оттолкнуть того. Собственные проблемы человека не должны докучать всем вокруг, в особенности, кому-то, кто на подобное не подписывался. Одно дело славно проводить время в общении, весело смеяться над всякими глупостями, но другое – погружаться в человека, сквозь толщу проблем, брать на себя ответственность за то, что тебе доверяют хочешь ты того или, по случайности, опасаешься подобных откровений. Да, изнанкой себя, той что именуется высокопарно «душо», Роксэнн против всякой собственной воли привязалась к Веге, она его, если уж совсем на чистоту, полюбила и больше всего боялась оказаться отвергнутой. Но одно дело сделать все так, чтобы страх реализовался, прийти к нему сознательно и целенаправленно и совсем противоположно-обратное, столкнуться с тем без предварительной подготовки. В общем, ведьма щедро стелила себе солому в том месте, где готовилась обрушиться с высоты по-девичьи наивных ожиданий.
Проще было бы, реши в мыслях, договорившись с собой, Вега уйти. За ним бы раскатом грома закрылась дверь и далее необходимости здороваться, обмениваясь кивками головы и скрывая неловкость не могло бы быть ничего кроме. Но он сел за стол, по одну руку с Сэлисбури, все замечающей боковым зрением, но упрямо буравящей взглядом столешницу прямо перед собой. Слишком затертую и выскобленную, чтобы отражать что-то, кроме размытого пятна света от лампочки под потолком. Пожалуйста, лучше уйди, Магнус, - мысленно, не в силах больше вкладываться в слова, попросила ведьма, прикусывая губу и ниже склоняя голову.
Сказанное им вынудило Рокс тряхнуть почти незаметно головой, хотя даже это «почти» никак визуально не проявилось, просто девушка представила, что именно так отреагировала, на деле же и не шелохнувшись. Вдоль позвоночника ее прошило решительной строчкой предчувствие, энергетическое предостережение, оно подобно скручиваемой пружине, стягивалось внутри.
- Вега, - очень хмуро хмыкнула рыжеволосая ведьма, - ты можешь яснее выражать свои мысли, а то говоришь так как будто в любви силишься признаться, как умеешь. А на самом деле?
Непокоренный ни Вальгаллой, ни собственными демонами взгляд, обратился к лицу молодого мужчины, сразу же, как только Роксэнн нашла в себе силы посмотреть на того прямо и безо всяких маневров уклонения.
- Я не хочу принимать желаемое за действительное, Магнус, - отвечала она по-своему ответным признанием, полагая, что звучать в подобных вопросах надо менее неоднозначно.